Я так хочу быть стервой!

Алена — мое имя с детства, хотя по паспорту я Ольга

Певица вместе со своим супругом — музыкантом группы «Cool before» Сергеем Алексеевым — отпраздновала 10-летие совместной жизни.

Несмотря на то что Алена Винницкая последнее время часто мелькает по телевизору, ее постоянно крутят на радио, а песни занимают высшие позиции музыкальных хит-парадов, об этой очаровательной блондинке мало что известно. В свое время она блистала в первом составе сексапильной «ВИА Гры», а ее нынешняя сольная карьера круто пошла в гору. Супруг Алены — музыкант группы «Cool before». Вот, пожалуй, все. С первых же минут интервью Винницкая развенчала ранее существовавшее мнение о ней как о капризной, заносчивой и стервозной барышне со всеми симптомами звездной болезни.

— В детстве ты кем мечтала стать?

— Кем только не мечтала! Хотела работать в цирке дрессировщицей лошадей, стать художником-мультипликатором, поэтессой. Отец заставлял меня писать стихи. Вот я с пяти лет этим и занимаюсь.

— Пробы пера, небось, были о любви или о Родине?

— А вот и нет. О войне! Я страшно боялась войны и фашистов, они мне даже снились по ночам. Тогда ведь была военная подготовка в школах. Во время уроков раздавались три гудка, и всех выводили в бомбоубежище… Ужас! Помню, лет в восемь мне приснилось стихотворение, я вскочила и записала его. А потом даже отправила в «Пионерскую правду».

— Напечатали?

— Нет, но пришло письмо от редактора, что, мол, у меня талант, надо продолжать в том же духе, но обратить внимание на то-то и то-то. Я так гордилась!

— У тебя папа, случайно, не писатель?

— Родители у меня — рабочая интеллигенция. Папа — инженер, мама — воспитательница. Она очень демократичная женщина и никогда на меня не давила. Отец же, напротив, серьезно прессовал меня — заставлял рисовать, играть в шахматы, читать.

— Ну прямо сокровище, а не ребенок!

— Я была покладистой и спокойной, и меня запросто оставляли дома одну без присмотра. Сколько себя помню, всегда была рукодельницей: лепила, клеила папье-маше, рисовала, сама делала игрушки, а потом устраивала дома кукольный театр. Рисовала билетики и продавала их за деньги родственникам. У меня была очень шумная семья. В трехкомнатной квартире жили моя тетка, двое ее детей, бабушка, папа, мой родной брат Андрей. Тогда, в детстве, я даже и не мечтала стать певицей.

— Неужто ни под кого не «косила», стоя с расческой у зеркала?

— Какая расческа? У меня был концертный наряд! Мы с моей одноклассницей после школы шли к ней домой, открывали шкаф, надевали платья ее мамы, делали макияж и… показывали концерты друг другу. Моим коронным номером была песня Пугачевой «Балет» (напевая): «Бале-е-ет, бале-е-ет, бале-е-ет… » (смеется). А один раз нас застукали. Это был ТАКОЙ стыд-позор!..

Кстати, вспомнила! Еще мечтала стать балериной. В шесть лет меня отправили в балетную студию. Я закатила там дикий скандал с истерикой. Меня привели в какой-то темный зал с мрачным паркетом…

— Дети в грязных колготах…

— Ну да. У меня ведь балет ассоциировался с праздником, сказкой. А тут прихожу — сидит какой-то дядька, играет на аккордеоне, по кругу ходят дети… Ужас! Разочарование было дикое. Хотя с моим размером груди, думаю, из меня прима-балерина и не получилась бы (смеясь).

— И тогда ты решила податься на телевидение?

— Нет, карьера телеведущей привлекла меня значительно позже… Лет в 14, на пару с моим братом, я увлеклась творчеством группы «Кино». Сначала мы на купленном в рассрочку магнитофоне «Весна-220» слушали Цоя, потом в доме появилась гитара, и мы стали играть песни любимой рок-группы. Однажды я даже пошла на преступление (смеется): подделала билеты на концерт «Кино». Группа выступала два дня подряд во Дворце спорта. Я пошла на концерт в первый день, и мой билет едва заметно надорвали. Вечером дома была произведена махинация: я заклеила дату так, что придраться было нереально. И пошла второй раз по этому же билету (смеясь). Правда, меня чуть не задавили в толпе, когда я с букетом цветов рванула к сцене.

Как-то раз, вдохновленная творчеством Виктора Цоя, играла на гитаре, и аккорд за аккордом у меня получилась песня, которую я назвала «Зима». Я исполняла ее на выпускном балу, причем даже на бис, и стала «Мисс школы». Кстати, я училась в киевской школе Ь 26 — образцово-показательной, со всеми вытекающими из этого последствиями…

— Хорошо училась?

— О-о-очень средне! Гуманитарные предметы еще давались, а вот химия с математикой… До сих пор, когда хожу в магазины, мне тяжело считать.

— А с памятью как? Слова на сцене не забываешь?

— Это происходит регулярно. Мне дико стыдно, но в последнее время, как только понимаю, что забыла текст песни, придумываю что-то на ходу.

— Так с какого времени пошел отсчет твоего серьезного творчества?

— Это был 1993 год. Я познакомилась с молодыми людьми, которые играли в группе «Семь». Показала свои песни, и мы решили, что создадим еще один коллектив и назовем его «Ласт юникорн» — «Последний единорог». Тогда-то я впервые увидела своего теперешнего мужа — он был художественным руководителем группы. Сергей называл меня на «вы», был сдержан и молчалив, что мне очень нравилось. Сережа упорно — на протяжении года — ухаживал за мной. Когда он признавался в любви, у меня просто слезы на глаза наворачивались, я видела, как Сергею сложно это делать. Я же была неприступной девушкой. Он три раза делал мне предложение…

Помню, после нашей первой совместной репетиции случилась забавная история. Мы возвращались домой. Иду, а Сережа со мной. Думаю: ну, провожает… Сергей доводит меня до дома, я его благодарю за то, что проводил, а он говорит: «Да я, собственно говоря, вас не провожал, я здесь живу — через дорогу». Мы с ним семь лет жили в соседних домах и ни разу друг друга не видели! Как такое может быть? Тем более что в нашем районе на Отрадном — улица Метростроевская, бульвар Лепсе — все друг друга знали. Мы познакомились в 1993 году, а через два года стали жить вместе. 10 мая в этом году исполнилось 10 лет со дня нашей свадьбы.

— Приличный срок! Небось, и кризис отношений пришлось пережить…

— Были моменты, когда я совершала ошибки или Сережа делал что-то не так. Сейчас намного легче и проще. Это раньше можно было хлопать дверью, бить посуду, устраивать истерики…

— Кстати, принято считать, что красивые женщины очень стервозны…

— Я ТАК хочу быть стервой! Серьезно. Не знаю, что для этого нужно сделать. Стервы — женщины, которые НРАВЯТСЯ, но во мне этого нет. Думаю, что в качестве жены я вообще приближена к идеалу. И это меня пугает, в жизни ведь нужны какие-то всплески. А я достаточно покладистая.

— Раз близка к идеалу, то наверняка хорошая хозяйка?

— Неплохая. Правда, на хозяйство катастрофически не хватает времени. Дома у меня бардак, и пока руки доходят до уборки… Иногда захожу в квартиру и понимаю, что она больше похожа на склад, а не на жилище.

Я не готовлю завтраки, потому что соня. А Сережа сам себе может приготовить поесть. Вообще, мы питаемся достаточно просто — либо курица вареная, либо овощной суп… Иногда мама нас радует разными деликатесами. Вообще-то, я могу приготовить все, но у меня дома нет духовки, поэтому изысками не занимаюсь. А когда хочется чего-нибудь этакого, мы идем в ресторан.

— На диетах сидишь?

— Я хожу в спортзал, хотя не могу сказать, что это приносит мне особое удовольствие. У меня никогда не было проблем с лишним весом. Лишь один раз, еще когда я была в составе «ВИА Гры», набрала лишних 5 килограммов.

— Слышал массу критики по поводу твоей майки и шапки. Когда ты их наконец снимешь?

— Так это же КРУТО! Это брэнд. Спросите любого: какая Алена Винницкая? И большинство ответит: это белая шапка, белая майка и трусы! А спросите, например: какая Валерия? Понятно, что белые волосы и голубые глаза, а сам стиль? Я обожаю свою белую шапку — это мой талисман…

Я приобрела ее в одном из московских супермаркетов. Было очень холодно. Я купила набор: рукавички, шапка, шарфик… Все стоило десять долларов. Эта шапка просто идеальна по форме, и я никогда ее не выброшу! Понятно, что сейчас в связи с новым клипом о Джеймсе Бонде у меня новый имидж.

— На каких-то необычных местах приходилось оставлять автограф?

— На животе, спине, руках… На лбу разве что не расписывалась. На всем, кроме денег. На деньгах

— нельзя, есть такая примета у артистов. Говорят, не будет гонораров.

— Веришь в приметы?

— Артистические — да. Не стоит забирать цветы, подаренные во время концерта, домой. Поэтому я раздаю букеты. Еще одна примета — нельзя есть семечки, но я их ДИКО люблю!

— Говорят, у тебя два имени…

— Даже три: Алена, по паспорту — Ольга, музыканты же зовут меня Маркитой. Но это скорее крепко прицепившееся прозвище.

— Как ты из Ольги в Алену превратилась?

— Алена — мое имя с детства. Так меня называл отец, мама — Аленушкой. Оля — официальное имя. Эта история связана с моим рождением… Когда я появилась на свет, нас с мамой мгновенно разъединили: у матери были тяжелые роды. Ее увезли в другую больницу. И тогда моя бабушка Оля два месяца лежала со мной в больнице, собирала у всех рожениц молоко, кормила меня… Натерпелась она, конечно, даже в обмороки падала. Доктор, который нас выписывал, сказал, что будет несправедливо, если новорожденную не назовут в честь бабушки, поскольку она так много сделала для ребенка. Так и записал: Оля.

Конечно, это стало настоящей трагедией для папы: мало того что тещу так зовут, еще и ребенок — Оля. Но мне нравятся оба имени. В имени Ольга есть какое-то величие, хотя оно какое-то жесткое, а вот Алена — мягкое. Поэтому я отзываюсь на два имени совершенно спокойно…