Татьяна Найник: После «ВИА Гры» я лечилась в психушке!
Экс-солистка популярной группы о тирании Константина Меладзе
Фигуристую Таню Константин МЕЛАДЗЕ ругал за лишние килограммы и запрещал ей много есть
Модель Татьяна НАЙНИК работала в группе «ВИА Гра» чуть больше полугода: ее взяли на замену ушедшей в декрет Надежды ГРАНОВСКОЙ. За короткое время девушка по полной прочувствовала оборотную сторону золотой мечты российских и украинских девушек — выступать в составе самой сексапильной группы. Последствия психологической травмы Таня ощущает до сих пор. Продюсеры коллектива Константин МЕЛАДЗЕ и Дмитрий КОСТЮК держали солисток в ежовых рукавицах и строго наказывали за «неправильное» поведение.
Татьяну Найник привел в группу Валерий Меладзе. 18-летняя модель понравилась певцу чисто внешне.
— У вас был роман? — спрашиваю ее.
— Этого я не говорила, — потупила глазки Таня. — Мы познакомились в Петербурге в концертном зале: у меня проходил показ причесок, а после было выступление Валерия. Посидели в ресторане, я влюбилась. Мы поддерживали близкие отношения, однако у Валерия была семья — жена, двое, а потом трое детей.
— Альбину Джанабаеву это не остановило.
— Есть женщины, готовые родить, чтобы разрушить чужую семью. Если вы имеете отношения, думайте о последствиях, проявляйте благородство. О внебрачном ребенке все равно узнают. Я довольствовалась тем, что благодаря протекции Валерия попала в «ВИА Гру» без кастинга.
— Совсем не было отбора?
— Костя Меладзе сказал лишь раздеться до нижнего белья. Осмотрел в профиль, анфас. Велел сбросить пару килограммов. Я сказала, что немножко пою: три года фортепиано в музыкальной школе. Это оказалось не важно. Надя Грановская-Мейхер на тот момент не то что петь, говорить не умела. На второй встрече меня перекрасили из блондинки в брюнетку. Я должна была стать второй Грановской, воплощением страсти. Костя так и говорил: Надя — это и есть виагра.
— Получилось стать секси?
— Меладзе ругался, что я не испытываю оргазма на сцене. Грановская-то устраивала дикие пляски. На «Рождественских встречах» по Валерию Леонтьеву и скакала, и ползала. По-моему, это вульгарно. Ну не могла я прыгнуть на Леонтьева и изображать такую страсть, чтобы грудь вылезала. Она у меня и так большая, чуть что — выпрыгивала. А концертные наряды такие, что мы в них как голые.
— Правда, что солисток заставляли вставлять силикон?
— При мне никого не отправляли на пластику, а у меня — собственный четвертый размер. У Ани Седоковой и Альбины грудь поначалу была небольшая. Они использовали подкладки, которые на сцене просвечивали и вылезали. Потом сделали операцию.
Найник лукавит. В интервью 2010 года она говорила о группе: «Главным условием был роскошный бюст третьего размера. Единственной участницей, отказавшейся от операции, стала Ольга Корягина. Видимо, отказ и стал основным поводом ее расставания с коллективом».
Тотальный контроль
— Что было написано в твоем контракте с Меладзе?
— Его не было. Только «правила поведения» на трех листах: нельзя курить, пить, выходить без разрешения, встречаться с мужчинами, общаться с коллегами по цеху и друзьями, вообще пускать посторонних в номер, давать интервью и комментарии без согласования с продюсерами. Рожать — вообще страшный грех. За каждый проступок — штрафы.
— Какие суммы фигурировали?
— За сигарету — 100 долларов. Если застукали со спиртным — еще столько же. Алене Винницкой пришлось закодироваться от курения, но после ухода из группы она «развязала». Я бунтовала: вышла как-то на улицу покурить, и у меня забрали гонорар за концерт.
— Кстати, сколько вы получали?
— По 100 баксов за концерт. В месяц мы выступали примерно 10 — 20 раз. Но деньги мы особо не тратили. Некогда было. Продюсеры дадут 15 минут на покупку косметики, и мы побежали, потому что время засекалось. Туфли самые дешевые на рынках приобретали, потом отчитывались, сколько стоят, и объясняли, что они необходимы для работы. Стилиста у нас не было. На съемки клипа я свою одежду привезла. Надя ходит полностью в моих вещах. Меладзе и Костюк тогда в группу совсем не вкладывались.
— За лишний вес штрафовали?
— Третировали. После фотосессии в журнале «Maxim» меня вызвал Костя и высказал: «Тебя пришлось фотошопить! Единственную из группы!» А у меня все было отлично — ни лишнего веса, ни бедер. Была еще одна история. На гастролях в южном городе директор Артур, который меня не любил, позвонил Косте: «Таня сегодня необычайно толстая». Тот приказал: «Разворачивайте микроавтобус, езжайте в парк, там есть весы — сообщите мне результат!» Я — в слезы: позвонила Валере, попросила связаться с братом и все отменить. После этого за мной стали следить: что ем, сколько заказала.
Доставал и тотальный контроль. После концерта нас запирали в гостинице, и даже близкие и друзья не могли к нам попасть. В родном Питере на гастролях мне с мамой не дали пообщаться! Не пропустили в номер. Что уж говорить о гражданском муже Дмитрии, с которым я прожила четыре года. Дима стоял под окнами гостиницы, а я ему объясняла: «Нельзя, директор увидит, и мне влетит». Муж не верил. В результате мы расстались. Дима был танцором у Филиппа Киркорова, сейчас живет в Америке, разрабатывает сайты.
Даже на съемной квартире в Киеве, предоставленной продюсерами, я жила «под колпаком»: стоило отлучиться, тут же докладывали. Однажды пошла к подружке на день рождения и на следующий день огребла по полной. В девять утра нас всех вызывали «на ковер» и отчитывали за разные провинности. У нас было четыре начальника: Костя Меладзе, Дима Костюк, директор Артур и охранник Сережа. Они — главные, а мы — гастарбайтеры.
— К чему такие строгости, если продюсеры делали ставку именно на сексапильность группы? На сцену вас выпускали чуть ли не в нижнем белье, а потом запирали в гостинице — где логика?
— Меладзе и Костюк боялись, что пойдут слухи о доступности вокалисток. Заботились о нашей репутации. Можно подумать, они с панели набрали путан, которых нужно перевоспитывать! Доходило до абсурда. Однажды после концерта, который вел Антон Комолов, Костя наехал: «Какого черта ты приставала к нему, хватала за локоть?» А мы просто сфотографировались! Слезы от обиды так и хлынули.
— Какие еще были претензии к тебе?
— Им не нравилось, что я была шумная. Да, мы собирались с девочками в номере. Сейчас уже могу признаться, что втихаря выпивали — даже «святая» Седокова. Но виноватой всегда оказывалась я.
— У девушек были отношения с Меладзе?
— За Костей я этого не замечала. А про Валерия с Альбиной все знали. Она, еще когда на бэк-вокале была, держалась обособленно. Их отношения тогда и начались.
— Жена Валерия не приезжала на съемки?
— Он вообще редко появлялся с ней. Помню ее только на съемках клипа «Самба белого мотылька».
— Как тебе сообщили об увольнении?
— Костя несколько дней меня игнорировал — не брал трубку. Потом сказал: приезжай. И сообщил, что возвращается Грановская. Злой был. Я реву как белуга, а ему все равно. Девочки уговорили, чтобы я выступила еще раз на концерте и снялась в клипе. Мне посчитали зарплату, я подписала бумагу, что претензий не имею. После чего мне не хотели выдавать деньги — $1500 долларов: обещали только после того, как я уеду из Киева. А мне, чтобы вещи перевозить, требуется несколько мест в самолете. Им надо было, чтобы я как можно скорее освободила квартиру. Подленько поступили.
— В результате всего ты, окончившая факультет психологии, попала в психиатрическую клинику?
— Понимаешь, я потеряла всю предыдущую жизнь. Модельные контракты, мужа, квартиру, работу. Даже богатства не скопила. Да еще, как только я ушла из «ВИА Гры», умер папа. Я попала в больницу, и два года меня вытаскивали психотропными препаратами. Я и к бабкам ходила: столько порч с меня снимали! Выйти из депрессии помогла работа: я стала продюсером и создала девичий вокальный коллектив. Своим девочкам я разрешаю рожать и все то, что нам было запрещено.
— Обидно, что тебя не позвали на десятилетие группы?
— Продюсеры сейчас делают вид, что меня вообще не было в группе. Думаю, они дали указание команде программы «Пусть говорят», чтобы на съемки юбилейного для группы выпуска меня не приглашали. А когда на Украине снимали про нас фильм, Костя сказал обо мне: «Таня… Я так и не понял, какой она профессии. Точно не нашей».
— Что он хотел сказать?
— Что я — гулящая. Эти слова отлично его характеризуют: разве может мужчина так отзываться о женщине? Но я, слава богу, не спилась, не загуляла. Работаю и все деньги вкладываю в свою группу.